Забытая утопия

Возникновение в 1920-х годах яркого архитектурного явления – советского конструктивизма – связано с рядом неслучайных обстоятельств и закономерно возникших условий. В начале XX столетия в России стала очевидной необходимость сближения формы и содержания архитектурных построек. Кризис, связанный с отсутствием взаимодействия между инженерно-технической и художественной сферами строительства, привел к определенной архитектурной деградации. Поиски выхода из этого кризиса совпали с появлением новых стилеобразующих концепций, рождавшихся в результате творческих экспериментов русских художников-авангардистов К. Малевича, В. Кандинского, А. Родченко, В. Татлина. Эти концепции отразились и получили развитие в ранней советской архитектуре, во многом, благодаря началу освоения железобетонных конструкций. Новый материал железобетон давал архитекторам принципиально новые возможности проектирования зданий. Безбалочные железобетонные перекрытия, разработанные в 1905 году инженером А. Лолейтом, стали основой конструктивной системы, которая в корне меняла тектонику фасада. Несущие конструкции переместились внутрь здания, и фасад теперь мог оформляться более свободно, в частности большими плоскостями остекления. Так стали рождаться новые функционально ясные архитектурные формы с рациональными планами. Геометричность композиционного решения, лаконизм фасадов, отсутствие декора, ассиметрия объемов, применение ленточных окон, эркеров, криволинейных балконов и ниш стали отличительными чертами этого стиля.
Хотя ранний советский конструктивизм, по утверждению С.О. Хан-Магомедова, развивался практически без контактов с новыми западноевропейскими архитектурными течениями, архитектура Запада шла в это время по схожему пути. Самое главное отличие русского конструктивизма от западной функционалистской архитектуры в том, что архитектура нового советского государства должна была влиять на способ мышления советских граждан. Отражение идеологии, тотальное подчинение ей архитектуры стало важнейшим условием формирования характерных черт советского конструктивизма.
Если архитекторы Баухауса стремились к созданию массовой внеклассовой демократичной архитектуры, то советским архитекторам была дана установка на создание архитектуры нового типа для конкретного класса – пролетариата. Конструктивизм как творческий метод отражал утопический пафос молодого советского государства и развивался вокруг идеи создания нового идеального общества. По иронии судьбы само понятие «конструктивизм» не только отсылает к идее обнажения конструктивной сущности зданий, но и отражает свою сверхидею – конструировать сознание человека.
Идея коллективизма, как самого естественного и правильного способа сосуществования людей, получила отражение в принципе «обобществления быта». Вместе со стремлением к «раскрепощению женщин» и организации условий для активной общественной жизни и плодотворного труда этот принцип стал импульсом к появлению новых типов зданий и градостроительных решений. В советских городах начали возникать дома-коммуны, жилкомбинаты, а также фабрики-кухни, прачечные, клубы и другие учреждения, формировавшие сферу услуг для рабочих. Ничего похожего на такую разветвленную типологию зданий в мире тогда не было, дом-коммуна «марсельский блок» Ле Корбюзье появился только в 1951 году.
В Свердловске век конструктивизма не продлился и 10 лет, но за этот недолгий период в городе было создано более 140 конструктивистских зданий. Появление здесь авангардной архитектуры связано с изменившимся положением города: в 1923 году Екатеринбург стал административным центром огромной Уральской области, которая включала в себя современные области Свердловскую, Челябинскую, Пермскую, Тюменскую и Курганскую, и в 1924-м был переименован в Свердловск. Захудалому и неблагоустроенному до этого городу без канализации и водопровода нужно было подтверждать свой новый статус. Вскоре в 1926-м началась разработка генерального плана реконструкции Свердловска под руководством петербуржцев С.В. Домбровского и Н.А. Бойно-Родзевича и была завершена к началу 1930-х. Принцип расширения городской территории не стал в данной ситуации неожиданностью.
Над превращением провинциального городишки в экспериментальную лабораторию по освоению авангардной архитектуры трудились представители трех архитектурных школ – московской, петербургской (тогда ленинградской) и томской. Именно томичи В.И. Смирнов, М.В. Рейшер, Е.С. Балакшина, С.Е. Захаров стали основателями в 1928 году Уральского отделения современных архитекторов – УралОСА. Свой вклад в создание нового облика новоиспеченной столицы Урала внесли лидеры советской авангардной архитектуры братья Веснины, чьи ранние проекты для Москвы (Дворец труда, здания московского отделения газеты «Ленинградская правда», Телеграфа и другие) стали хрестоматийными и фактически определили путь развития советского конструктивизма. Уральские архитекторы А.М. Тумбасов, Г.П. Валенков, К.Т. Бабыкин, К.В. Глушков и другие быстро перенимали опыт приезжих коллег.
Идея создания «мощной индустрии быта», качественно новых условий для жизни советских рабочих нашла свое воплощение во второй половине 1920-х годов в строительстве нескольких крупных жилых комплексов – Городка милиции, Домов Свердловского горсовета, двух жилых комбинатов НКВД. Квартиры в этих домах имели хорошее освещение, дворы были изолированы и оснащены игровыми и спортивными площадками.
Самый известный из этих комплексов – так называемый Городок чекистов (1929-1936), один из двух комбинатов НКВД. Городок стал одним из первых примеров комплексной застройки квартала. Здесь ленинградскими архитекторами И.П. Антоновым, В.Д. Соколовым и уральцем А.М. Тумбасовым были использованы новые градостроительные приемы. В плане комплекс представляет собой многоугольник, ориентированный с севера на юг. По периметру многоугольника расставлены блоки жилых домов. Доминантой объемно-пространственной композиции комплекса является 10-этажное подковообразное и напоминающее в плане серп здание общежития «для малосемейных». Главный его фасад выходит на угол центральных улиц – Луначарского и проспекта Ленина, определяя, таким образом, пространственную организацию одного из главных перекрестков. Ритмическое взаимодействие всех построек комплекса подчеркивается тем, что все корпуса развернуты к главной линии застройки на 10 градусов.
Внутри двора-сада располагался детский сад, универмаг и медицинский корпус, делившие всю территорию полузамкнутого двора на спортивную зону, игровую зону и зону тихого отдыха. Квартиры в трех жилых корпусах комплекса были однотипными, их основную площадь занимали жилые комнаты в среднем по 20 кв. м. Кухни как отдельного помещения не существовало, так как приготовление пищи дома не вписывалось в утопическое представление о новом социалистическом быте. Под кухню отводилось небольшое пространство приблизительно в 2 кв. м в коридоре, где располагалась плита: обеды, приготовленные фабрикой-кухней, или купленные в универмаге полуфабрикаты предполагалось только разогревать. Другой особенностью этих квартир было наличие в ванной комнате окна. Эркерные окна или балконы способствуют оптимальной концентрации солнечного света в жилых комнатах и служат объединяющим архитектурным мотивом.
На первом этаже полуцилиндрического корпуса общежития размещался ресторан-столовая, а на уровне второго этажа здание было соединено переходом галерейного типа с клубом, где жители городка должны были проводить свое свободное время. Клубная спиралевидная лестница с глухими перилами из железобетона наглядно демонстрировала новые пластические возможности этого материала.
Большое количество памятников конструктивизма расположилось на проспекте Ленина, и это, во многом, определило облик улицы. Напротив общежития Городка чекистов на углу Ленина-Луначарского стоит здание Клуба строителей, построенное московским архитектором Я.А. Кронфельдом по характерному для конструктивизма павильонному типу. Своим продольным фасадом на Ленина выходит Дом печати, построенный в 1929-1930 годах из монолитного железобетона архитектором Г.А. Голубевым для издательства и типографии «Уральский рабочий».
Выразительный Дом связи – сегодняшний главпочтамт – создан архитектором К. Соломоновым в 1934 году также на проспекте Ленина. В Доме связи размещалось почтовое отделение, телеграф, АТС, междугородняя телефонная станция. По другую сторону магистрали на площади Труда разместилось здание Облисполкома, построенное по проекту С.В. Захарова в начале 1930-х.
Постановление партии «О физкультурном движение» в 1929 года привело в движение и строительство спортивных комплексов, площадок и стадионов по всей стране. Свердловск не стал исключением: здесь в 1931 году архитектором В.Д. Соколовым, принимавшим участие в разработке проекта Городка чекистов, начинается проектирование, а затем и строительство спортклуба «Динамо». Здание клуба состоит из двух вытянутых разноэтажных объемов, соединенных между собой закрытым галерейным переходом, поднятым на уровень второго этажа. Южный павильон, ориентированный на взгляд со стороны городского пруда, имеет три этажа и завершается повышенным пятиэтажным полукруглым в плане объемом со смотровой площадкой-«рубкой» наверху. Нос корабля напоминает выступающий треугольный остекленный эркер. Северный павильон также состоит из двух объемов разной этажности. Часть, расположенная ближе к главному южному корпусу и соединяющаяся с ним, имеет три этажа и была предназначена для хранения спортивного снаряжения и медпункта. Более протяженный второй объем павильона – пониженный двухэтажный и завершается полукруглым торцом, опоясанным ленточными балконами на уровне обоих этажей и крыши, что очень напоминает трехпалубную корму корабля. На образ здания-«корабля» работают также окна-иллюминаторы и балконы боковых фасадов с глухими перилами, напоминающие спасательные шлюпки.
В 1928 году начал строиться Уралмашзавод, и для обеспечения рабочих водой срочно требовалось водонапорное сооружение. В конкурсе сроком в одну неделю победил проект архитектора М.В. Рейшера, который представил эскиз водонапорной башни, решенной в русле конструктивизма. Башня высотой в 29 м состояла из двух железобетонных геометрических объемов – цилиндра для бака с водой и параллелепипеда лестничной клетки. Бак дополнительно опирается на 4 столба-опоры и по периметру опоясан прорезями ленточных окон и окон-иллюминаторов. Лестница ведет к двум смотровым площадкам, одна из которых расположена на крыше бака, другая – в небольшом крытом павильоне над ним. Простота и выразительность объемно-пластического решения и очевидная его вязь с функцией сделали это небольшое промышленное сооружение всемирно известным. Аналоги башни появились на заводе «Красный гвоздильщик» в Ленинграде и даже на одном из молочных заводов Северного Китая. На момент строительства бак «Белой башни», прозванной так из-за покраски в белый цвет, был самым большим баком в мире, его объем составлял 700 куб. м. Лишь в Чикаго существовал бак на 40 куб. м меньше.
Башня была построена в самом высоком месте рельефа и была главной панорамной доминантой – ее можно было увидеть со всех точек заводской территории и жилого пространства соцгородка.
Взлет свердловского конструктивизма был резко прерван во второй половине 1930-х из-за изменившегося идеологического заказа: иллюзию строительства идеального общества будущего нужно было сменить иллюзией победившего социализма. В архитектуру стали возвращаться торжественные и пышные классицистические элементы, монументальность и тяжеловесность, архитектура вновь перестала быть сомасштабной человеку. Новый стиль советской архитектуры получил название сталинского ампира, а конструктивизм не просто был забыт, но и само это понятие долго игнорировалось даже в специализированной литературе. В 1930 году был закрыт журнал «Современная архитектура», где печатались архитекторы-авангардисты, а в 1934-м была расформирована Уральская область.
Многие здания в Свердловске, спроектированные в авангардной традиции, достраивались уже с использованием неоклассицистических черт и приемов, что, по сути, привело к возникновению новой волны архитектурной эклектики. Этот период условно обозначается сегодня как постконструктивизм. Подобная судьба постигла Клуб работников просвещения (в последствие Окружной дом офицеров), строительство которого началось в 1932-м. К одному из главных, изначально гладких и лаконичных объемов был пристроен портик со скульптурной группой, изображающей красноармейцев. В проект были включены, кроме портиков, пилястры, балконы с балюстрадами, рельефные декоративные композиции, а вертикальный объем одного из корпусов был украшен шпилем со звездой.
Табу на авангардные архитектурные приемы предопределили ситуацию заброшенности конструктивизма в течение многих лет. Осознание художественной и исторической ценности этих построек пришло только в последней трети прошлого века, и в последнее время активно ведутся разговоры в кругу посвященных о значении конструктивистского наследия. Из-за недостатка в советский период информации об этом явлении для большинства екатеринбуржцев (историческое название городу было возвращено в 1991 году) понятие «конструктивизм» до сих пор - пустой звук.
Утопия, вдохновлявшая советских архитекторов-авангардистов, как водится, не сбылась и была забыта. Современные жители Городка чекистов наслаждаются проживанием в самом центре города, но кто как может, справляются с фактическим отсутствием кухни. Здание общежития практически не поменяло своего назначения – сегодня это гостиница «Исеть», – но поменяло идейную основу своего существования: социалистический принцип коллективизма сменился здоровым принципом рыночных отношений. И если еще в 1960-х на крыше здания полукругом красовалась надпись «Вперед к коммунизму», то сегодня верхние окна «Исети» - завидное место для рекламодателей. Соцгородок Уралмаш превратился в один из самых крупных районов города – Орджоникидзовский, слившись с более поздней застройкой. В здании спортклуба «Динамо» по-прежнему находятся спортивные организации, но многие их сотрудники понятия не имеют о том, что работают внутри уникального архитектурного памятника, только вряд ли можно их за это осуждать. Все эти процессы естественны и неизбежны в силу сложившихся исторических условий.
Советский конструктивизм как идея умер, но конструктивизм как авангардное архитектурное явление остался и имеет все шансы стать новым брендом города, который так отчаянно и пока безрезультатно ищут городские власти, по старинке уповая на печальное событие расстрела семьи последнего русского императора. Екатеринбург без преувеличения входит в число мировых столиц конструктивизма, и это может стать «точкой отсчета» для формирования пресловутой локальной идентичности, которой столице Урала так не хватает сегодня. Преимуществом такого бренда в том, что нет необходимости окутывать его мифологией и легендами – их функцию легко выполнят факты. Зато потребуются немалые усилия, чтобы привести в порядок с помощью квалифицированной реставрации многие памятники и, в первую очередь, Белую башню, давно лишенную всякого внимания, за исключением интереса местных графитчиков.

В работе над статьей использована литература:
Хан-Магомедов С.О. Конструктивизм: концепции формообразования. – М., 2003.
Екатеринбург. Наследие конструктивизма. Екатеринбург, 2009.
Материалы сайта http://www.1723.ru/

01.02.2010